3. Попытка импичмента Билла Клинтона (1998 год)
Билл Клинтон прошел процедуру импичмента в 1998 году. Он стал вторым президентом в американской истории, который испытал на себе все прелести попытки отрешения от власти после того, как он солгал под присягой о своем романе с Моникой Левински и многими другими женщинами (если на то пошло).
Пола Джонс
Одной из первых причин для импичмента президента Клинтону стали события мая 1994 года, когда Пола Джонс, бывший государственный служащий штата Арканзас, подала иск на сексуальные домогательства. В своем иске Джонс утверждала, что 8 мая 1991 года, в то время как она принимала участие в спонсируемой государством конференцию по управлению в отеле Excelsior в Литл-Рок, член команды безопасности губернатора Клинтона, Дэнни Фергюсон, подошел к ней и сказал, что губернатор хотел бы встретиться с ней в своем номере.
Джонс восприняла это как возможность для продвижения своей карьеры и поднялась на лифте в номер Клинтона, совершив большую ошибку. Там, как она утверждала, что Клинтон сделал ряд агрессивных шагов, в результате которых, он снял штаны, демонстрируя свою эрекцию, а затем попросил Джонс сделать ему минет – «поцеловать его туда». Джонс утверждает, что она сдержалась и сказала губернатор: «Я не такая девушка». Когда она уезжала, Клинтон остановил ее у двери и сказал: «Ты умная девушка, давай оставим это между нами». Существует все основания полагать, что Джонс исказила эту историю, так как охранник Клинтона сообщил, что Джонс казалась довольной, когда покидала гостиничный номер, и что все, что происходило внутри, казалось, происходило по обоюдному согласию.
Адвокаты президента Клинтона утверждали, что иск Джонс будет отвлекать его от важной работы, которой он занят на своем посту, и нельзя давать ему ход, пока он занимал Белый дом. Вопрос об иммунитете Клинтона, в конце концов, дошел до Верховного суда Соединенных Штатов. Суд единогласно вынес постановление против президента и позволил продолжать дело. Как заметил судья Федерального апелляционного суда Ричард Познер: расследование, импичмент и суд над президентом Клинтоном, «абсурдное» и «с оглядкой» решение в суда по делу Клинтон против Джонс, и принятое ранее решение Суда, подтвердившее конституционность акта, разрешающего назначение независимых адвокатов, имело серьезные последствия.
Моника Левински
Связь Клинтона с Моникой Левински была лишена всякого значения для всех, кроме самой Левински, и осталась бы в тайне от общественности, если бы не Линда Трипп. Народ почти ничего не получил, узнав правду. Не было бы никакого запроса на импичмент, ни импичмента, ни озабоченности по поводу мотивов военных действий президента против террористов и стран-изгоев летом и осенью 1998 года, не шоу, во время которого Сенат Соединенных Штатов лицедействовал, вынеся судебные решения. Решения Верховного суда создали ситуацию, которая загнала в угол президента и его защитников и произвела конституционный шторм, который заставил американских политиков обозлиться друг на друга... Не говоря уже о том, что это ослабило роль президента, отвлекая правительство от работы, и подорвало верховенство закона.
Моники Левински приехала в Вашингтон в июле 1995 года для работы в качестве интерна в Белом доме. В течение нескольких первых месяцев работы агрессивная и сексуально привлекательная Левински познакомилась и заигрывала с президентом, но никакой возможности для тесного личного контакта не возникло, или, по крайней мере, о таких возможностях ничего не известно. В ноябре 1995 года, однако, Левински была назначена в западное крыло и вскоре оказалась наедине с президентом Соединенных Штатов. Он спросил, может ли он поцеловать Левински, и она согласилась без колебаний. Вечером того же дня у них был первый сексуальный контакт. В конечном счете, за 16 месяцев они занимались сексом около десяти раз. После восьмой встречи, в апреле 1996 года, заместитель главы персонала Клинтона, скорее всего, осознал угрозу, которую несла с собой молодая стажерка, перевел Левински на другую должность в Министерстве обороны. В следующем месяце Клинтон сказал разочарованной Левински, что он заканчивает отношения, но он снова возродил их в начале 1997 года.
Встречи обычно происходили по одному и тому же сценарию. Они случались по утрам в выходные дни в Овальном кабинете, когда мало кто, кроме личного секретаря Клинтона, Бетти Карри, находился в Западном крыле. Хотя многие частные встречи между ними не включали какой-либо сексуальной активности, когда этим занимались, Левински обычно доставляла оральные ласки президенту, а президент ласкал ее грудь и гениталии. В трех случаях Левински занималась оральным сексом, в то время как президент говорил по телефону. Левински сказала, что она хотела бы иметь вагинальные половые сношения с Клинтоном, но тот был против. Он также прерывал оральные ласки до эякуляции, кроме двух последних встреч.
Когда в мае 1997 года Клинтон снова сказал Левински, что их сексуальные отношения закончены, она пожелала устроиться на работу в помощники президента. Левински получила предложение о работе от представителя в ООН Билла Ричардсона спустя несколько месяцев, но она отказалась от него, предпочитая искать работу в частном секторе. Приятель Клинтона по игре в гольф и бизнесмен от политики Вернон Джордан, действовал, исходя из того, что, как ему казалось, было просьбой президента, которую он переда через Бетти Карри. Он встретился с Левински, чтобы обсудить возможности трудоустройства в ноябре 1997 года.
Менее чем через две недели после того, как имя Левински появилось в списке Джонс для дачи показаний под присягой, Клинтон рассказал ей эту новость. Он сказал ей, что дача письменных показаний поможет ей избежать необходимости дачи показаний под присягой (но только, и он едва упомянул об этом, если она будет отрицать их сексуальные отношения). Он напомнил ей о их «легенде», которая объясняла ее частые посещения Овального кабинета – она просто приносила документы. Через два дня после обсуждения этого вопроса с Клинтоном, Левински получила повестку явиться для дачи показаний в январе 1998 года. Она позвонила Вернону Джордану, который в очередной раз встретился с ней и направил ее к адвокату. Тот приступил к разработке черновика показаний, согласно которому она должна была отрицать любую сексуальную связь с президентом.
Сразу после Рождества Левински снова встретилась с Клинтоном, высказав свою обеспокоенность тем, что согласно повестке в суд, она должна была принести любые подарки - и да там было много - которые она получила от него. Хотя Клинтон, по-видимому, сообщил Левински, что она была обязана дать адвокатам Джонс любые подарки, находящиеся в ее владении, в тот же день позвонила Карри, указав на то, что она поняла, будто у Левински были какие-то предметы, которые она хотела бы дать ей на хранение. Карри, в своих показаниях, высказала противоречащую Левински версию событий, и заявила, что звонок о подарках сделала Левински, а не она. Карри приехала к дому Левински и увезла коробку с подарками Клинтона, положив их под кровать.
В начале января 1998 года Левински подписала письменное показание под присягой, утверждая, что ее отношения с Клинтон не имели какого-либо сексуального характера. На следующий день после того, как Левински показала аффидавит Вернону Джордану, тот сделал звонок Рональду Перельману, члену Совета директоров Revlon, подбивая его нанять Левински. Предложения о работе от Revlon пришло всего через два дня после того, как были подписаны показания под присягой.
Американская общественность впервые узнала об обвинениях Клинтона в связи с Левински 21 января 1998 года. Президент упорно применял свою стратегию и отрицал все, что только мог отрицать. В какой-то момент он погрозил пальцем в телевизионном интервью и снова повторил: «У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной, мисс Левински». Некоторые помощники Клинтона (включая Сидни Блюменталь) были уверены Президентом, что его отношения с Левински не были сексуальными. Он даже осудил расследование Старра как «пуританскую охоту на ведьм».
Отказы из Белого дома продолжали появляться в течение всего лета, когда президенту стало известно о том, что пятно его спермы осталось на голубом платье, которое Моника Левински носила в Овальном кабинете, и что Левински подписала соглашение об иммунитете с Управлением независимого специального юриста. В то же время, офис Старра опросил агентов спецслужб, друзей Левински, рассмотрел сотни писем и телефонных записей Белого дома и прослушал десятки часов записанных на пленку разговоров между Трипп и Левински.
17 августа 1998 года президент предстал перед федеральным большим жюри, которое было созвано, чтобы рассмотреть, совершил ли он лжесвидетельство и препятствовал ли правосудию по делу Полы Джонс. Клинтон утверждал, что несмотря он всеми силами старался не помогать адвокатам Джонс во время раннего этапа рассмотрения дела, он на самом деле не лгал. Он настаивал на своем праве использовать очень узкое (и очень странное) определение «в одиночку», и заявил, что оральный секс не был, по его мнению, «сексуальными отношениями» в том смысле, в котором об этом говорили в случае Джонс. Он признал, что ласки Левински были бы «сексуальными отношениями» и, таким образом, неявно, отрицал обвинения бывшего стажера, что он ласкал ее грудь и гениталии несколько раз.
Он объяснил свою беседу с Карри как невинную попытку проверить факты против нее, и отрицал, что усилия в поиске работы Вернона Джордана были как-то связаны с решением Левински подать ложные письменные показания под присягой, в которых она отрицала сексуальные отношения с президентом. В тот вечер, когда он дал показания, Клинтон выступил по национальному телевидению из Зала Карт в Белом доме и признался, что имел неподобающие отношения с мисс Левински – и набросился на Кеннета Старра за вторжение в его частную жизнь. «Настало время остановить преследование одного человека, - сказал президент, - и заняться жизнью всего общества».
