Мнение, сложившееся об Эрнсте Иоганне Бироне (23 ноября (3 декабря) 1690 года – 17 (28 декабря) 1772 года), однозначно: фаворит императрицы Анны Иоанновны, необразованный грубиян, «автор» крайне реакционного политического режима в России в 30-х годах XVIII столетия, человек, при котором Россия страдала от засилья иноземцев, бессовестный грабитель государства. Бирону приписывают преследования недовольных, культивирование повального шпионажа и доносительства, инициацию хищнической эксплуатации народа, безумную роскошь императорского двора при постоянной невыплате государственным служащим (даже обер-прокурор не получал ни копейки за все время службы, уж не говоря об остальных чиновниках). В общем, полный мрак. Самодур у власти.
Бирону ставилось в вину даже увлечение лошадьми, благодаря которому, кстати, в России развилось коневодство, строились конные заводы, приобретались породистые производители за границей, и даже была заведена конюшенная канцелярия – весьма немаловажные достижения, особенно если учесть, что кони были основной тягловой силой, причем не только на полях, но и в армии.
Читая обо всех ужасах, якобы творимых Бироном, нельзя забывать о простом факте – историю пишут победители. И большая часть того, что написано о Бироне отрицательного, является произведением тех людей, которые сместили его с занимаемых постов. Фактически это – отражение политической борьбы, следствие «драки в крысиной норе». Историческая правда принадлежит тому, кто оказался у власти, он же исправляет историю на свой вкус. В результате подобного исправления и родился очаровательный термин «бироновщина», как синоним самой оголтелой реакции.
Нет, герцог Курляндский вовсе не был ангелом, у него имелась масса недостатков. Но в то же время он не был и демоном, и далеко не все, что ему приписывают, действительно являлось его деяниями. Например, пресловутое «засилье иноземцев», в котором особенно активно обвиняли Бирона, вовсе не является его «заслугой». Иноземцы на верхушке власти появились благодаря Петру I, и иностранные министры, которые управляли Россией – Миних и Остерман – были ставленниками не Бирона, и даже не Анны Иоанновны, а все того же Петра I. Более того, они жестоко враждовали с Бироном, и многие их высказывания о фаворите императрицы явились основой для ныне бытующего мнения о герцоге Курляндском. Ну а с собой в Петербург Бирон не привозил никакой «массы курляндцев», что же до двух его братьев, то они служили в российской армии, и отзывы о них были самыми положительными даже от непримиримых врагов самого Бирона.
В манифесте «о винах бывшего герцога Курляндского» фигурировал «захват регентства» при малолетнем императоре Иоанне Антоновиче, однако и регентом Бирон стал не по собственной воле, а по завещанию императрицы Анны Иоанновны, и по выбору ряда русских вельмож (кабинет-министр князь Черкасский, генерал-прокурор князь Трубецкой, князь Куракин, граф Головин, граф М.Головкин, Бестужев-Рюмин).
Утверждение, что Бирон забирал недоимки на многие миллионы, и таким образом разорил государство, так и не было доказано. Татищев утверждал, что Бирон эксплуатировал лучшие русские горные заводы, Демидовы были крайне недовольны Бироном. Но и обвинения Татищева не были доказаны, а недовольство Демидовых объясняется легко – налоги платить «железные короли» не любили никогда.
Собственно говоря, по большей части Бирону были приписаны деяния самой Анны Иоанновны, которая отчаянно преследовала любую оппозицию, ведь ее права на престол были более чем сомнительны. Собственно говоря, Анна Иоанновна стала императрицей исключительно по той причине, что ряд высших государственных деятелей пожелали видеть на престоле послушную марионетку. Они очень просчитались, но от этого права Анны Иоанновны не стали более солидными.
О том, что обвинения против Бирона были по большей части надуманными, говорит хотя бы уже тот факт, что Екатерина II вернула ему Курляндское герцогство, а оправдательную записку, написанную Бироном императрице Елизавете, Екатерина находила весьма заслуживающей доверия.
Современные историки честно признаются, что достоверно определить сейчас степень влияния Бирона на императрицу практически невозможно. Уж очень много разнообразных наслоений, той истории, которая была написана «победителями», много расхождений во мнениях. Так, австрийский резидент, образно высказываясь о грубости Бирона, утверждал, что «… когда Бирон говорил о лошадях или с лошадьми, то он говорил как человек, а когда говорил о людях или с людьми, то говорил как лошадь». А вот Александр Сергеевич Пушкин высказывался совершенно иначе: «Он имел несчастье быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа». То есть, будь Бирон русским, к нему отнеслись бы гораздо терпимее. Герцог Курляндский стал жертвой притеснений по национальному признаку в борьбе за власть над Российской империей.
София ВАРГАН
